Настал день, и в кипящий котел варварства влилась струя расплавленного металла. В Европу пришли гунны. И страх объял бесстрашных.
Что за люди, эти гунны - шея толстая, щеки изрезаны, сами смуглые, лицо плоское и безбородое, глаза щелями. Говорили, что род их - от ведьмы. Ели они дикие травы и полусырое мясо, отбитое под седлом и пропитанное лошадиным потом.
Рубахи свои из крашеной холстины и шкурок полевых крыс они снимали лишь тогда, когда изнашивали дотла. Жизнь проводили в седле. Часто садились на лошадей боком, как женщины, и так толковали о делах, продавали, покупали, ели, пили, даже спали, приникнув к шее своего тощего, уродливого, но быстрого скакуна. Гунн рождался в пути, в дороге мужал, в степи зачинал сына и странником отходил к своим бесам, которых называл богами.
Гунны пришли в Европу, вонзили в ее тело меч и сказали: «Мы хозяева!» Пред ними склонили свои одеревенелые от гордости шеи римляне. И германцы склонили мускулистые, короткие выи свои. Потом все опомнились, и легионы империи, встав плечом к плечу с племенами германцев, прогнали демонов обратно в их степи.
|